Питер О`Доннел - Вкус к смерти
— Любовными снадобьями? — изумился Таррант. — Я-то считал, что примитивные средства вроде порошка из бивня носорога уже давно вышли из моды.
— Попробуйте провести недельку с Лалой. Она использует высушенных толченых муравьев, как я понял. Самое интересное, что это срабатывает.
— У нас тут тоже есть кое-что занятное, что уже сработало, Вилли. — Модести показала на ряды бечевок, натянутых Колльером, и вкратце рассказала о необыкновенных способностях Дайны.
Вилли потер подбородок.
— Это по части Стивена. Я чувствовал, что она мне не обо всем рассказала. Ты считаешь, из-за этого она понадобилась Габриэлю?
Таррант хмыкнул.
— С чего это Габриэлю захотелось отыскивать трубы под землей?
— Не обязательно трубы. Может, они намеревались расширить использование возможностей Дайны. Стивен считает, что девушка способна определять местонахождение и других предметов.
— Каких, например, Принцесса?
— Пока я точно не знаю. Похоже, Дайна и сама тогда не понимала, что за ней охотились именно из-за ее дара.
— О Господи, ты думаешь, что она начинает догадываться?
— Да. Но ей явно не хочется говорить об этом, может, даже думать не хочется. Она очень нервничала после наших экспериментов. Хотя, если мы поговорим с ней прямо сейчас, может, и получим какой-нибудь ключ. Сможем хотя бы предположить, чем собирается заняться Габриэль. А ты что откопал, Вилли?
Они уже дошли до конюшен и теперь не спеша возвращались обратно.
— Я разыскал всех старых знакомых. Может, они и узнают что-нибудь о планах Габриэля. Конечно, некоторым еще можно доверять, но далеко не всем. Так или иначе, пока ничего.
Таррант добавил:
— Мои люди тоже ищут след Габриэля. Как только появится что-нибудь, сразу же сообщу вам, Модести.
— Благодарю, сэр Джеральд.
— Надеюсь, и вы будете информировать меня о своих достижениях. Да, и еще о деле Ааронсона. Вы говорили о нем Вилли?
— Еще нет. У нас не было времени. Забудем пока об этом. Мне лично оно совсем не нравится.
— Ах, дорогая, — вздохнул Таррант, — у меня каждый день так много дел, которые мне не по душе. Приходится как-то к этому приспосабливаться.
Дайна сделала ход слоном и объявила:
— Шах.
Колльер возразил:
— Прошу прощения, но это не шах. Вы забыли про свою собственную пешку на е4.
— Черт. — С очаровательной гримаской девушка поставила слона на прежнее место, потом быстро пробежала пальцами по карманным шахматам, расставленным на маленькой доске, которую она держала на коленях, повторяя на ней все ходы, на тот случай, если что-нибудь забудется.
Уже наступила ночь. Вилли Гарвин поднялся наверх, чтобы проверить ультразвуковые и инфракрасные датчики системы сигнализации. Модести Блейз сидела в кресле, слушая радио. Передавали концерт Эрла Хайнса. Звук был приглушен, но все же не удавалось избавиться от ощущения, что присутствуешь при яростном сражении клавишных инструментов против басовых и ударных. Исполнялась «Сатиновая кукла».
Когда Вилли спустился вниз, Модести встала и налила ему пива.
— Знаешь, о чем я сейчас подумал? — спросил он. — Спасибо, Принцесса. — Он взял стакан, поднял его и посмотрел на шахматистов, увлеченных игрой. — Как пахнет Стив, а, Дайна?
Колльер печально прокомментировал:
— Господи, не знаю, как теперь воспитывают молодежь. У них не осталось совсем никакого уважения к старшим.
— Он пахнет так же, как на ощупь ощущается замша. Мягко, но не гладко. Эластичный, но крепкий.
Колльер обдумал услышанное.
— Ну что ж, это звучит не так уж и плохо по сравнению с некоторыми иными запахами.
— Плохих запахов нет на свете. Ну, почти нет.
— А Вилли? Наверное, он пахнет как огромная навозная куча?
— Нет. — Дайна улыбнулась и на секунду задумалась. — Вилли пахнет, будто слышишь трубу с сурдинкой, такой медный, но сдержанный.
— А Модести? Ее запах похож на прикосновение или на звук?
— Ни то и ни другое. Это аромат бренди. Мягкий и теплый, но с горчинкой.
Колльер расхохотался.
— С этим, пожалуй, и я соглашусь.
И вдруг он замер, заметив, как оцепенели Модести и Вилли. Они стояли у камина. Вилли смотрел на фоторобот, оставленный Таррантом, — изумленно и встревоженно. Модести в недоумении наблюдала за ним, ожидая каких-нибудь объяснений.
В наступившей тишине Дайна спросила:
— Что случилось?
Колльер потянулся к ней, нежно сжал ее руку и прошептал:
— Подождите.
Вилли Гарвин наконец взглянул на Модести и спросил изменившимся голосом:
— Откуда это. Принцесса?
— От Тарранта. Связано с делом Ааронсона. Ты знаешь этого человека?
Вилли осторожно положил фотографию и глубоко вздохнул.
— Да. Я знаю этого человека. Встречался с ним десять лет назад. Но я думал, он уже мертв.
Модести вытащила две сигареты из инкрустированной коробочки черного дерева, стоявшей на камине, зажгла их и подала одну Вилли.
— Нет, он не мертв. Я сама видела его совсем недавно. И Стив видел, и Таррант. Как раз в тот вечер, когда ты вызвал меня по радио из Панамы. Что ты знаешь о нем, Вилли?
Гарвин сделал глубокую затяжку и неподвижно уставился на дымящийся кончик своей сигареты.
— Мы вывозили оружие из Уругвая, — медленно произнес он. — Я был простым членом экипажа. — Вилли перевел глаза на снимок. — Он был боссом. Боже, ну и тип. Принцесса. Ужасный и удачливый. Он часто совершал жуткие, сумасшедшие поступки, но все ему сходило с рук. Ему, впрочем, на все было абсолютно наплевать.
— Он мог бы убить человека? — спросила Модести, и по ее вмиг ставшему настороженным взгляду Колльер понял, что это не было праздным любопытством.
Вилли кивнул.
— Он ненормальный. Настоящий урод, и не только с виду. Мне трудно описать этого ублюдка, трудно представить его себе целиком. Могу только кое-что о нем рассказать. Например, иногда он выпивает по целой бутылке виски в день, ежедневно на протяжении целого месяца, и никогда не хмелеет. А потом — в любой момент — может просто прекратить пить совсем. Он способен запросто переварить дозу героина, от которой ты бы умерла…
— Героина? — удивленно воскликнула Модести.
— Да, Принцесса. Но он не наркоман. Пользуясь сильнейшими наркотиками, он не привыкает к ним. Приняв дозу, полностью владеет собой. Он огромный, как носорог, но движется с кошачьей легкостью. — Вилли прикрыл глаза, вспоминая. Казалось, эти воспоминания приводят его в ужас. — Очень сильный… Считается, что горилла в пятнадцать раз сильнее человека. Ну, а этого я бы поставил между ними. Нечеловечески мощный.
Вилли помолчал, потом вновь взглянул на Модести.
— Я видел, как он убивает. Принцесса. В принципе ничего особенного, никаких там сверхударов. Он просто… ну, как-то пихает противника, тычет в него свои огромные ручищи. Это ему больше всего нравится. Он может уничтожить тебя, разорвать на кусочки, не переставая улыбаться и разговаривать. И голос у него такой… интеллигентный. Я видел однажды, как он дрался с одним парнем. — Вилли пожал плечами и затушил недокуренную сигарету. — Это даже нельзя назвать дракой. Просто убийство.
Модести спросила:
— Как именно это выглядело?
И опять Колльер ощутил в ее вопросе какое-то скрытое значение.
Вилли Гарвин провел рукой по лицу и удивленно посмотрел на ладонь, словно она стала мокрой.
— Видели когда-нибудь, как терьер расправляется с пойманной крысой? Он держит ее за голову, потом резко дергает. Просто — ломает шею. Именно так все тогда и было. Он схватил того беднягу за шею своей громадной ручищей… и просто встряхнул его. Всего один раз. Мы были тогда в море. Я сам помогал зашить парня в одеяло и переправить за борт. Ни малейшего следа насилия на нем не было, только сломанная шея.
Модести медленно повернула голову к Колльеру. Тот почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Он вспомнил тело маленького Ааронсона, лежащее бесформенной кучей в самом низу лестницы, — со сломанной шеей и без всякого следа насилия.
Дайна встала, пересекла комнату и взяла Вилли за руку. Она выглядела смущенной и непонимающей.
— Ради Бога, Вилли, объясни, что случилось? Твой голос так странно звучит.
Через силу Вилли попытался улыбнуться. Нежно коснувшись щеки девушки, он сказал:
— У меня довольно гнусное прошлое, Дайна. Я ведь тебе уже говорил. Меня просто трясет от ужаса, когда я вспоминаю, как жил до того, как повстречался с Модести Блейз.
— Дело не только в этом, — сердито возразила Дайна. — Я и так уже до смерти напугана тем, что вы с Модести собираетесь покончить с Габриэлем. Я не хочу, чтобы вы подвергались опасности ради меня, но вы, конечно, не станете меня слушать. Сейчас мне стало еще страшнее, потому что все оказалось гораздо хуже. Я чувствую это. Я уже слышала, как ты говоришь о Габриэле, но об этом человеке ты рассказываешь совсем по-другому. И мне это ужасно не нравится. Я просто не могу этого выносить.
